Ночной зверь

... и кой черт её дернул сократить путь, нырнуть пусть и с плохонько, но освещенной улочки в густую тень двориков. В этот час, когда спали, наверное, все обитатели города, за исключением немногочисленных представителей «ночных профессий», и тишина обволакивала темные громады многоэтажных домов, звук её шагов хорошо был слышен в длинном и узком проходном дворе. И вот на этот самый шум и откликнулись явно вышедшие на «ночную охоту» парнишки лет шестнадцати, шумным матерком заявляющие о своей исключительности, дикой стаей появившиеся на углу. Её силуэт, темный на фоне светлых, недавно выкрашенных под «слоновую кость» стен ближайшего дома, разглядели сразу, заговорили еще громче, подбадривая себя и друг друга в ночной тишине нелепыми выкриками, неестественным смехом и, конечно, полудружескими тычками под ребра.

Одинокая девушка не стала ждать их глупых окриков и бестолковых бранных слов в свой адрес, только постаралась шагать, как можно тише и быстрее, хоть это и не имело уже никакого значения. Мальчишки, наливаясь азартом, спешили за ней. Срываясь на бег и мысленно проклиная себя за желание сэкономить минутки, она выскочила через гулкую, высокую арку к застроенному гаражами пустырю. Здесь, в дивном лабиринте старых самопальных жестяных, кирпичных и бетонных «домиков» для автомобилей, можно было легко затеряться, если бы не проклятая предательская тишина. Даже осторожные шаги на засыпанных мелким гравием дорожках шуршали в ночи оглушительно, а что уж говорить про бег... Но, впрочем, шансы еще были. Достаточно добежать до дальнего, слабо освещенного маленького перекрестка, от которого в разные стороны отходили аж четыре дорожки, как мальчишки, наверняка, растеряются, угадывая, какой путь выбрала их возможная жертва, затормозят, а то и вовсе бросят преследование, посчитав, что ночная беготня между гаражами не похожа на развлечение для настоящих мужчин, которыми они считали себя.

Беглянка успела порадоваться, что уходила от клиента не торопясь и не поленилась переодеться, все-таки бегать в брюках и тяжелых высоких ботинках удобнее, чем в мини-юбке и на высоченных каблуках, уложенных еще в чужой квартире в просторную сумку. Устремившись со всех ног к перекрестку, она успела заметить, как, будто живая, колыхнулась, выгнулась густая тень в промежутке между двумя гаражами. Но в этот же момент позади раздался сбивчивый, шуршащий по гравию топот десятка ног... «Опоздала... » — испуганно подумала беглянка, уже достигнув стенки гаража и замирая под жестяным плафоном слабосильной лампочки. А полдюжины мальчишек притормаживали свой разухабистый бег, понимая, что жертва никуда не денется, а если и попробует бежать дальше, то догнать её теперь не составит труда. «Как глупо, стоять вот так и просто ждать своей участи», — подумала она. Почему-то и в мыслях не было добраться до газового баллончика, предусмотрительно вложенного в кармашек сумки. Или до длинной и острой пилочки для ногтей, которая по ночному времени и тусклому освещению вполне могла выглядеть, как стилет. Беглянка понимала, что такие вот средства защиты хороши лишь при встрече один на один с изрядно пьяненьким придурком, решившим немножко поиграться с припозднившейся девушкой, просто пользуясь случаем, без какого-то предварительного умысла. Да так оно и было с ней пару раз, когда достаточно оказалось просто пшикнуть в лицо перцовкой и, развернувшись, бежать со всех ног, пока мужчина не пришел в себя от неожиданного отпора.

Но против дикой стаи разгоряченных погоней парней не помогло бы ни одно из её подручных средств. «Пистолет... — как-то уныло подумала беглянка. — Кто-то же из девчонок хвастался, что её постоянный клиент торгует огнестрелом... » Но это уже были мысли обреченной. Деваться было некуда, разве что волшебным образом испариться с места события, и она просто стояла, прислонившись спиной к холодной грязноватой стенке гаража. И не заметила, как вновь колыхнулась, оживая, тень в узком проходе-щели...

Он вышел на пару шагов вперед и остановился вполоборота от нее, лицом к набегающим мальчишкам. Невысокий, стройный, но не накаченный, как было сейчас модно среди молодежи, на первый взгляд — лет тридцати пяти, а то и постарше. Обострившееся в момент опасности внимание к мелочам позволило ей отметить удивительную природную смуглость и гладкость его лица, роскошные, крупные кольца длинных, иссиня-черных волос, а в то мгновение, когда он на секунду обернулся, глянув на нее через плечо — разноцветье глаз. Один из них сиял голубоватым мерцающим холодом далеких, едва видимых в городе звезд, второй же светился теплом желтоватого, табачного цвета. Черная кожаная куртка-косуха, такие же довольно узкие брюки и узконосые, на заметном каблуке полусапожки, украшенные металлическими бляхами: ни дать, ни взять — рокер-байкер, неожиданно оказавшийся в эту ночь между гаражами без мотоцикла и гитары. Он стоял спокойно, даже чуть расслабленно, и за те мгновения, пока мальчишки подбегали к ним, ей как-то невольно передалась малая часть его спокойствия. Мысли перестали метаться в голове, подобно попавшим в ловушку зверькам, дыхание, сбитое бегом, чуток успокоилось и выровнялось...

А подбежавшие парни уже обступали их привычным полукругом. И выглядели они ничуть не слабее неожиданно появившегося мужчины, а некоторые были и на голову повыше и пошире в плечах, чем он. Но, слегка смущенные неожиданным появлением совершенно лишнего здесь незнакомца, мальчишки не спешили атаковать, постепенно восстанавливая дыхание после короткого забега. А через полминуты самый крайний из них, зашедший, было, далеко влево от ставшего неожиданным препятствием рокера, проговорил ломающимся, громким баском: «Ты бы шел своей дорогой, дядя, а мы тут уж сами как-нибудь... » Остальные одобрительно гоготнули, поддерживая почин самого говорливого члена стаи. А девушка в ту же секунду поняла, что мальчишка хочет, чтобы незнакомец отвлекся от центровых персонажей, обратил внимание на него, отвечая или даже просто скосив глаза. И этого будет вполне достаточно для начала атаки.

Но незнакомец на простенькую уловку не поддался, скорее всего просто не обратил внимания на слова парнишки. Он был на удивление сосредоточен, будто в уме высчитывал сложную математическую задачу или играл шахматную партию вслепую. Беглянка не успела ничего подумать про странное поведение незнакомца, как вдруг прямо в голове её зазвучал гулкий, безжизненный, нечеловеческий голос: «Уходите...»

Она заметила, как что-то в лице рокера начало неуловимо меняться. Из-под верхней губы показались белоснежные клыки, само лицо вдруг стало вытягиваться вперед, превращаясь в звериную морду... губы его приоткрылись... и между гаражами повис полный угрозы и внутренней силы рык недовольного и могучего хищника...

Что увидели и услышали мальчишки, беглянка, конечно, не знала, но, похоже было, что им привиделось и прислышалось нечто более страшное и неотвратимое. Согнув спины, пытаясь, все еще стоя на ногах, прижаться к земле, они тихонечко, совсем по-щенячьи, взвизгивали и шаг за шагом отступали от блеклого светового пятна, внутри которого стояли девушка и незнакомец. А потом будто пеленой заволокло глаза на долю секунды, а когда она, сморгнув, прогнала пелену, мальчишек уже не было, только едва слышный топот затихал в отдалении... И на несколько минут в лабиринте гаражей воцарилась оглушительная тишина.

«Ты — оборотень?» — спросила в растерянности спасенная, даже не подумав, что сперва стоило бы поблагодарить человека, ну, или не человека, за свое избавление от встречи со стаей хулиганов.

Незнакомец засмеялся и легко, будто танцуя, повернулся к ней. «Оборотней не бывает, девушка, — сказал он. — Это все сказки...»

— Но я же сама видела... — запротестовала, было, она.

— Они тоже видели, — согласился незнакомец. — Видели то, что я им показал... цыганский гипноз.

И он легонько пожал плечами, будто недоумевая, как можно не понимать таких простых вещей.

— Меня зовут... — незнакомец на долю секунды задержался, будто выбирая себе имя из полусотни предложенных услужливой памятью вариантов: — ... Матвей.

— А я Марго, — в ответ сообщила девушка. — Вообще-то, Даша, а Марго так, для клиентов... спасибо тебе, а то бы с этими... да и вообще...

Она не нашла слов, чтобы продолжить выражение благодарности, но Матвей, похоже, и не ждал их. Он шагнул поближе, внимательно, но без малейшей брезгливости, как обычно бывает у мужчин, узнавших про древнейшую профессию женщины, оглядел Дашу разноцветными глазами.

— Не похоже, чтоб ты каждую ночь здесь гуляла, — констатировал он.

— Так и не гуляю, — согласилась Марго. — Просто задержалась у одного... он постоянник, не хотелось обижать, да и человек хороший, а так я — только днем, да еще вечерком если немного...

Она легко болтала, стараясь выплеснуть в пустых, необязательных словах остатки нервного напряжения, почему-то при этом совершенно не опасаясь Матвея, будто бы и не видела собственными глазами всего несколько минут назад трусливо удирающих, насмерть перепуганных зверенышей из дикой стаи.

— Пойдем, Даша-Марго, — предложил Матвей, уверенно беря девушку сильной рукой за локоть. — Провожу тебя, а то, небось, опять в какие-нибудь приключения влипнешь... раз не ночная ты бабочка, а дневная... да и беда, она, знаешь, не приходит одна...

— Пойдем, — обрадовано кивнула Даша. — Тут недалеко совсем, я просто дорогу хотела сократить, днем-то здесь удобнее ходить, чем вокруг по улице...

... Даша не соврала, хоть частенько это делала и безо всякой цели, просто приукрашивая себя и окружающую действительность, до маленькой, тесной «однушки», в которой она жила, было едва ли пять-семь минут неторопливого ходу.

— Это мы вдвоем с подругой снимаем, — продолжала тарахтеть девушка, едва переступив порог квартирки; она, не умолкая, говорила всю дорогу, притихнув только в подъезде, чтобы не потревожить бдительных соседей, частенько отслеживающих и её, и подруги прибытие домой, а потом с удовольствием обменивающихся собранной информацией между собой. — Таньча сейчас работает, ну, она обычно в ночь, а я — днем, так проще, чтоб не мешать друг другу... ты проходи, проходи...

Но Матвей и без особого приглашения не стал задерживаться у двери, мимолетом заглянув в квадратную комнатку, загроможденную широкой кроватью, накрытой рыжевато-буром, клетчатым пледом, шкафом, трюмо и старинной, китайской ширмой с изображением драконов. На трюмо, перед зеркалом, между баночками с кремом, флаконами духов, лака для ногтей и другими чисто женскими аксессуарами валялись красные узенькие трусики и несколько упаковок презервативов.

— Давай на кухню, — пригласила Даша, — хотя бы чаю тебе налью... ты не думай, мы сюда клиентов не водим, ну, разве что — иногда, или с кем не за деньги... да и то — раз в год по обещанию... иначе — соседи совсем со свету сживут, они и так на нас косятся, что часто выпивши возвращаемся... А как не пить, если угощают? Да и с хорошими людьми всегда приятно... Погоди, я сейчас...

Она быстро прошла в комнатку, к стоящему на маленькой тумбочке возле кровати телефону, послушала несколько секунд долгий гудок в трубке, вздохнула и набрала хорошо знакомый номер. «Тамара?... У меня все нормально, домой вернулась... нет, сегодня больше никуда... давай — завтра? А то у меня на обратном пути такое приключение выскочило, что теперь и выходить на улицу неохота... завтра расскажу... ладно... отдыхать буду... а деньги тебе завтра — это верняк... хорошо, позвоню, как всегда...»

В тесной кухоньке — едва развернуться двоим — Даша усадила все еще стоящего гостя к столику, а сама споро, ловко установила на маленькую газовую плиту чайник, вытащила из холодильника сыр и простенькую вареную колбасу, тонко нарезанный, но уже слегка заветренный лимон на блюдечке и едва початую бутылку коньяка.

— Будешь? — на всякий случай спросила она Матвея, тряхнув бутылкой. — Надо же расслабиться после такого...

Матвей кивнул без слов. Он уже ощущал себя не спасителем девушки от веселящейся компании хулиганов, а немного вещью, попавшей в этот дом с вполне определенной целью — быть отблагодаренным. А благодарить иначе, чем своим телом, Марго-Даша не умела, да и не представляла себе иной формы благодарности от женщины мужчине.

После первой же рюмочки благородного напитка, как оказалось подаренного Марго кем-то из благодарных клиентов, девушка поплыла в волнах легкой эйфории и начала болтать еще активнее, хотя по началу казалось, что выдерживать такой темп долго не в человеческих силах. Но рассказы о профессиональных приключениях перемежались воспоминаниями о ранней юности, танцевальных вечерах, первых, вторых и последующих мальчиках, потом снова вспоминались к месту и не к месту грубые и добрые мужчины; алчные, озабоченные только деньгами и шмотками подружки; нахальные таксисты, норовящие получить за проезд натурой; любопытные не по чину соседи; туповатые и дотошные полицейские...

Гость не успевал, да особо и не стремился и слова вставить в бесконечный, казалось бы, монолог девушки, но временами поглядывал незаметно на висящие на стене часы, отмечая про себя: пятнадцать минут, полчаса, тридцать пять, сорок, сорок пять... Постепенно с каждой последующей рюмкой Даша пьянела все больше и больше, но держалась при этом молодцом, видно, сказывалась привычка пить с мужчинами наравне, не забывая о предстоящих профессиональных обязанностях. Так и сейчас, она неожиданно, но как-то к месту и во время вдруг сказала Матвею:

— Там, в ванной, полотенце, которое на трубе, возьми, ладно? Оно чистое, просто сушилось там, ты не думай...

— Я еще не успел ничего не подумать, — усмехнулся мужчина, поднимаясь из-за стола.

На него коньяк и последовавший за ним ликер, казалось, не произвели никакого действия. Гость держался прямо и уверенно, движения его были точны и аккуратны. А вот Дашка-Марго, вставая вслед за ним, едва не опрокинул хиленький, неустойчивый столик, засмеялась над своей пьяной неуклюжестью и поспешила в комнату, надо же как следует приготовиться...

Когда Матвей, держа в руках брюки, рубашку и полусапожки, вошел в комнатку, девушка встретила его переодетая в легонький, почти невесомый, соблазнительно короткий халатик, под которым угадывалось такое же соблазнительное, эротичное белье. «Бросай всё, — кивнула она в сторону одинокого стула. — Утром разберемся, а сейчас... » Она легонько толкнула освободившегося от ноши Матвея к кровати, укладывая на спину, и неуловимым движением сбросила с плеч халатик, демонстрируя гостю молодое красивое тело, изящный белоснежный бюстгальтер, узенькие трусики и белые же, в тон всему остальному, чулочки на резинке. «Ах, да... » — спохватилась она, шагнув в сторону и нажав клавишу на громоздком, старом магнитофоне. С шорохом и легким потрескиванием в динамике негромко разлилась по комнате спокойная, ритмичная музыка...

Начав профессионально с сосков на груди мужчины, Даша, потихоньку превращаясь в Марго, прошлась язычком по животу и лобку, скользнула ниже, мимо вздыбившегося в готовности члена, поласкала длинными нежными касаниями мошонку. Вернувшись к «главному блюду», прошлась неторопливо по стволу, смачно чмокнула залупу и моментально поглотила её горячим влажным ртом, задвигалась ритмично вверх-вниз, в процессе слегка оттягивая ласковыми пальчиками крайнюю плоть... Отвлеклась на секунду, повернувшись спиной к Матвею, шепнула: «Расстегни» и тут же, извернувшись, зажала член между упругими и мягкими грудями...

Через несколько минут, прерывая оральные ласки, оставшаяся в одних чулочках Марго поднялась с постели и, шагнув к трюмо, замерла вдруг, слегка задумавшись:

— А может, без этого? Ты как, если без резинки? Я-то чистая, не волнуйся... давай, а?

— Давай, — согласился Матвей, ему не грозили никакие человеческие болезни, а его недуги, даже страдай он чем-то, не могли передаться человеческой женщине.

— Хорошо-то как... — пробормотала Дашка, возвращаясь в постель...

Она оседлала мужчину, привычно сунув в себя новый средних, казалось бы, размеров член, но он вдруг как будто вырос и раздался в стороны во влагалище, заполняя все свободное пространство... Коснулся сильно и нежно ребристых стенок и — понеслись древние, как само человечество, движения... Вверх-вниз, вверх-вниз, вверх-вниз...

Ей давно не было так хорошо и спокойно с мужчиной; клиенты, конечно, исключались из этого определения, ибо — работа это работа, хотя и приходилось с большинством из них изображать, а иной раз и в самом деле получать постельное удовольствие. Но тут оказалось, что Матвей не только отважный распугиватель ночных хулиганов, но и просто-таки неутомимый любовник.

Меняя ритм, темп, изредка и позы, он, будто автомат, продолжал скользить в дашкином лоне упругим и горячим своим стержнем. Но ничего механического, отстраненного не было в этих движениях, напротив, присутствовала некая утонченная, звериная страсть, сдерживаемая мужчиной до поры до времени под маской нежности и заботы об удовольствии партнерши. Все чаще и чаще Матвей вдавливал своим телом лежащую на животе партнершу к постели, ставил девушку на четвереньки, или пристраивался у нее за спиной, лежа на боку, плотно прижимаясь своей грудью к её спине, неутомимо двигая и двигая бедрами, перекатывая между крепкими пальцами отвердевшие от возбуждения соски, опуская руки ниже, касаясь легкими движениями клитора...

Возбуждение от бесшабашного, такого замечательного и страстного, неожиданно показавшегося таким откровенно развратным соития туманило сознание не хуже выпитого недавно коньяка и ликера, но только одна мысль раз за разом упрямо проскакивала в обалдевшей головке девушки: «Почему же он все время оказывается сзади? Только чуть-чуть я успела поскакать сверху, а потом... » Но и это причудливое наблюдение тут же обрывалось, смытое волной шального оргазма... Пожалуй, так часто и легко Даша не кончала ни с кем из своих мужчин.

Будь она не так пьяна, не так возбуждена быстрыми, неутомимыми движениями партнера, то может быть и заметила бы, что ни капли пота не выступило на теле Матвея... И все равно она не успела осознать, как внутри влагалища вдруг начал раздуваться жесткий, тугой шар, как бесконечная струя семени разлилась, затопив, казалось, все её существо... а на спину между лопатками вдруг закапала горячая, обжигающая слюна зверя...

А потом была неожиданная острая и пронзительная боль пониже затылка и отвратительный хруст перекушенных шейных позвонков...

https://sexreliz.cc/classic/2832-nochnoj-zver.html